Дальше ее пускать было нельзя, и, взяв головку с двух сторон, я поднял ее и поцеловал. Глаза она закрыла, тонкие ноздри вздрагивали, полуоткрытые губы были влажными и мягкими, язык заполнял весь ротик и был мягким. Я медленно склонил ее на подушку, встал на колени на коврике и завел ее ноги на софу. Туфли на каблуках немного мешали мне, но очень возбуждали. Когда я думал о том, что она считает меня женщиной, я почти терял сознание от возбуждения, притом, что мой член по-прежнему оставался маленьким и мягким, но источающим влагу. Мое возбуждение было каким-то иным. Я снял с нее все и долго ласкал ее грудь, играя с сосками. Они были очень большие, но в возбужденном состоянии были мягче моих – те становились как деревянные. Я целовал ее живот, а затем опустился на голый лобок. Вероятно, моя новая подруга пользовалась какими-то кремами для эпиляции, ее кожа была абсолютно гладкой, ни малейших следов бритья в виде колючих отрастающих волосков! Большие губы ее уже давно были влажными и ароматными, и я вошел между ними языком, сразу нащупав тугую складочку, которая была у нее гораздо выраженнее, чем я встречал раньше. К сожалению, язык у меня не такой длинный, как у некоторых женщин и во влагалище я не заходил далеко, как это умеют они, но, судя по струйке беловатого сока, ей нравилось то, что я делал, я слышал и ее стоны. Оргазм начался неожиданно для меня – она охватила мою голову ногами и так стиснула, что я едва не вскрикнул. Вскрикнула она, точнее громко застонала, потом долго и сильно делала фрикционные движения бедрами, потом замерла, раскинувшись на софе. Я целовал ее грудь – она была уже не такая упругая, влажный рот ее не противился поцелуям, но и не целовал в ответ, только язычок слегка отталкивал мой. Ноги ее были разведены и мутный сок продолжал стекать на софу, постепенно ослабевая. Только через пять минут она пошла в ванную и позвала меня. Я чем-то отговорился, и при этом заметил, что мой голос остается высоким и хрипловатым.